Ух ты, говорящая рыба!

 — А ты кто такой, откуда взялся?
 — С того берега моря.
 — На чём приехал?
 — Оседлал хромую блоху, сел и приехал.
 — Море что, лужа?
 — Может, и лужа, да только ту лужу орёл не перелетел.
 — Значит, орёл — птенец?
 — Наверное, птенец, но тень от его крыльев город закрывает, в городе ночь настаёт.
 — Город, небось, крохотный?
 — Через тот город заяц бежал, не перебежал.
 — Выходит, заяц маленький?
 — Заяц как заяц, из его шкуры тулуп вышел.
 — Куда вышел?
 — Вышел из того города, где заяц бежал, на который тень от орла упала, и пошёл куда глаза глядят.
— Чьи глаза?
 — Глаза того тулупа, который из шкуры зайца вышел, в городе где ночь настаёт, когда над ним птенец пролетает верхом на хромой блохе.
 — Чего?!
 — Чего-чего, на хромой блохе с того берега моря, которое зайцу не перелететь, орлу не перебежать, хоть море не море, а так, лужа посреди города, где тень от блохи на зайца упала и насмерть убила, а из шкуры зайца тулуп вышел и пошёл куда глаза глядят, а тут заяц ка-ак прыгнет!..
 — Какой заяц?!
 — Насмерть убитый, как прыгнет куда глаза глядят — аж на тот берег моря, которое ни перелететь, ни перебежать, из которого тулуп вышел, на который тень от блохи упала и зайца убила, хоть заяц — не заяц, а орёл…
 — Какой заяц, какой орёл, какая блоха?!
 — Так повторить? Ну, значит, та самая блоха с того берега лужи…
 — А-а-а-а-а!!! Да хватит!!!